СОДЕРЖАНИЕ
SCRIPTORIUM
JUS HOMINUM
ВОЗРАСТНАЯ ДИСКРИМИНАЦИЯ И ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: БУДЕТ ЛИ ПРОГРЕСС?
Количество проблем в области прав человека, привлекающих и заслуживающих внимания во всём мире, несомненно, растёт. Одной из таких проблем является дискриминация по признаку возраста. Один из факторов, который может привести к реальным изменениям в данной области, это ответ на вопрос о том, реагируют ли на данную проблему судебные органы (в том числе и Европейский Cуд по правам человека) и каким образом. Возраст не упоминается ни в одном из положений Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, и практика Европейского Суда по правам человека в данной области недостаточно развита и довольно фрагментарна. Только в 2010 году Суд впервые, по крайней мере косвенно, признал, что возраст подпадает под категорию «иного статуса» для целей статьи 14 Конвенции. Несмотря на то что с тех пор Европейский Суд вынес ограниченное количество постановлений по делам о возрастной дискриминации, тем не менее сложились определённые подходы. Так, Европейский Суд при рассмотрении дел о возрастной дискриминации предоставляет государствам – членам Совета Европы широкую свободу усмотрения, что объясняется отсутствием общего подхода или консенсуса при установлении ими мер в определённых сферах правового регулирования. Практика Европейского Суда также демонстрирует, что в тех случаях, когда речь идёт о нескольких запрещённых основаниях для дискриминации, включая возраст, предпочтение будет отдаваться анализу более традиционных признаков, например запрету дискриминации по признаку пола. Вместе с тем принятие Европейским Судом антистереотипного подхода может способствовать эволюции и изменениям при рассмотрении дел о возрастной дискриминации, и, возможно, заявители постепенно получат необходимую защиту.
JUS COMMUNE
КОНЦЕПЦИЯ ПУБЛИЧНОГО ПОРЯДКА В СУДАХ РЕГИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ
Согласно традиционному представлению, вопросы публичного порядка относятся к международному частному праву, где отсылка к публичному порядку государства используется как основание для отказа суда применять иностранный закон или признавать и исполнять иностранное судебное или арбитражное решение. Однако в последнее время концепция публичного порядка прочно укоренилась в международном публичном праве, где она используется в широком и узком смыслах своего значения. Публичный порядок в узком смысле представляет собой одно из предусмотренных международным договором оснований для правомерного отказа государства исполнять свои обязательства в рамках данного договора. Публичный порядок в широком смысле представляет собой совокупность норм, являющихся фундаментальными для того или иного международного правопорядка и обеспечивающих его устойчивость и эффективность. В статье вопросы реализации концепции публичного порядка в широком и узком смыслах рассматриваются на примере решений судов региональной экономической интеграции – Суда ЕС и Суда ЕАЭС. Показывается, каким образом Суд ЕС решал вопрос о публичном порядке как об одном из исключений, предусмотренных учредительными договорами ЕС, применительно к рыночным свободам единого внутреннего рынка, а также отмечается желание суда взять под свой контроль применение этой оговорки государствами – членами ЕС. Кроме того, объясняются причины использования Судом ЕС концепции публичного порядка в широком смысле, в первую очередь в вопросах признания и исполнения национальными судами государств – членов ЕС иностранных арбитражных решений. Относительно практики Суда ЕАЭС в этих вопросах можно отметить, что вопросы публичного порядка в обоих смыслах ещё не стали предметом детального рассмотрения этим судом и лишь начинают кратко упоминаться в особых мнениях отдельных судей.
JUS CRIMINALE
КОГДА ОПУСКАЕТСЯ ЗАНАВЕС: ТРАЕКТОРИИ ПОСТКРИМИНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ПРЕСТУПНИКОВ
В настоящей статье анализируются процессуальные и психологические аспекты отбывания наказания международными преступниками. Отдельное внимание уделено их жизни после выхода на свободу и проблемам, возникающим в связи с их реинтеграцией в общество. Сделана попытка выделить основные психотипы преступников исходя из их отношения к совершённым международным преступлениям и оценки собственной роли в содеянном. В статье делается вывод о том, что длительная тюремная изоляция в целом способствует снижению криминогенного потенциала таких лиц. На конкретных примерах показаны стратегии успешного и провального построения собственной карьеры после отбытия наказания. Особое внимание уделено ситуации, сложившейся в отношении осуждённых Международным трибуналом по Руанде, которые в течение нескольких лет не могут ни вернуться на родину, ни получить пристанища в третьей стране. В связи с этим делается вывод о слабой координации сотрудничества между органами международного уголовного правосудия, с одной стороны, и национальными властями – с другой. Отдельному рассмотрению подвергается вопрос о целях наказания, которые преследуют органы международного уголовного правосудия. В их числе справедливое воздаяние, общая и специальная превенция. Более сложным считается вопрос о возможности реабилитации международного преступника. На первый взгляд, названная цель традиционно ставится перед судами и системой исправительно-трудовых учреждений на национальном уровне. Вместе с тем содеянное международным преступником свидетельствует о столь глубокой деформации человеческой личности, что едва ли традиционные средства исправления могут оказаться в данном случае эффективными. Тем не менее практика ряда международных уголовных трибуналов, прежде всего Международного трибунала по бывшей Югославии, свидетельствует о возможности исправления такого преступника, если содеянное им было совершено по принуждению. В заключение делается вывод о том, что восприятие международного преступника после отбытия наказания и возвращения на родину во многом определяется теми ценностями, которые разделяются местным населением в целом.
LEX MERCATORIA
ЮРИСДИКЦИЯ ОРГАНА ПО РАЗРЕШЕНИЮ СПОРОВ ВСЕМИРНОЙ ТОРГОВОЙ ОРГАНИЗАЦИИ И МЕЖДУНАРОДНОГО ИНВЕСТИЦИОННОГО АРБИТРАЖА: ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ИЛИ ВЗАИМНОЕ ДОПОЛНЕНИЕ?
Развитие международных экономических отношений привело к возникновению таких независимых друг от друга механизмов разрешения споров, как Орган по разрешению споров Всемирной торговой организации (ОРС ВТО) и международный инвестиционный арбитраж. Однако в последние годы растёт число случаев, когда спор с идентичными фактическими обстоятельствами одновременно рассматривается в ОРС ВТО и в международном инвестиционном арбитраже. В результате между этими двумя форумами наблюдаются процессуальные и материальные пересечения. Вопрос о том, имеет такая тенденция позитивный или негативный эффект, до сих пор остаётся открытым. С одной стороны, тот факт, что разрешение международного спора в целом может осуществляться несколькими международными судебными учреждениями, даёт спорящим сторонам возможность выбрать специализированный и высокопрофессиональный орган по разрешению споров, что делает такое разрешение эффективным. С другой стороны, наличие нескольких форумов по разрешению споров, основанных на одних и тех же фактах, ещё больше усугубляет фрагментацию международного экономического права. Статья посвящена анализу некоторых аспектов юрисдикции ОРС ВТО и международного инвестиционного арбитража в контексте возможного пересечения в области как процессуального, так и материального права. В статье делается вывод о том, что прямой конкуренции между указанными форумами нет. При этом для устранения ряда негативных эффектов от пересечения их юрисдикции доктрина res judicata и систематическое толкование не являются эффективными инструментами. Разрешить проблемы пересечения юрисдикции ОРС ВТО и международного инвестиционного арбитража представляется возможным в том случае, если предыдущие решения одного из форумов смогут оцениваться другим форумом в качестве фактических доказательств по делу, а толкование, данное одним форумом, будет приниматься во внимание при вынесении решения другим форумом.
OPINIO JURIS
РИСКИ СОВРЕМЕННОГО МЕЖДУНАРОДНОГО ОБЫЧАЯ И ПУТИ ИХ МИНИМИЗАЦИИ
Традиционно международный обычай считается одним из основных источников международного права. Однако во второй половине ХX века в международном обычном праве стали происходить серьёзные изменения, накопление которых к концу столетия позволило говорить о появлении современного международного обычного права (англ.: modern customary international law), которое разительно отличается и даже противопоставляется классическому международному обычному праву. Динамика развития международного обычного права привела к появлению жёсткой конструкции современного международного обычая, которая слабо согласуется с принципом суверенного равенства государств. Новые подходы к выявлению обычных норм привели к тому, что обычай мог появиться за короткий срок и становился обязательным для всех государств, за исключением тех, которые постоянно возражали против него на стадии его формирования. При этом процесс создания обычая позволяет опираться только на практику активного меньшинства государств при условии отсутствия значительного несогласия со стороны других государств. Ещё одним отличием современного обычая является то, что он не предусматривает оговорок и его ратификации государствами, а также одностороннего выхода государств из него. Серьёзную озабоченность вызывает тенденция со стороны международных и национальных судов лишь декларировать наличие той или иной нормы обычного права без каких-либо убедительных и аргументированных обоснований. Неспособность для государств на многостороннем уровне скорректировать риски, связанные с обычаями, привела к тому, что такие меры стали приниматься государствами индивидуально. Так, национальные суды стали приравнивать обычай к международному договору в том, что в обоих случаях всегда необходимо явно выраженное согласие государства. К сожалению, такая чёткость в отношении обычая по-прежнему отсутствует в российском правопорядке, оставляя открытым вопрос о порядке разрешения коллизий, которые могут возникнуть между обычной нормой международного права и положениями национального права, в том числе и положениями Конституции.
JUS GENTIUM PRIVATUM
РАЗВИТИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА В СФЕРЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ: ОПЫТ МЕЖДУНАРОДНОЙ УНИФИКАЦИИ
В условиях интернационализации и цифровизации экономики потребность бизнеса, общества и государства в специальном правовом регулировании, которое учитывает особенности взаимодействия территориальности интеллектуальных прав и свободы движения товаров и услуг, снижает риск правовой неопределённости и непредвидимости, происходящий из различий национальных законов, неуклонно возрастает. Одним из эффективных методов решения названных задач является международная унификация международного частного права в сфере интеллектуальной собственности. В статье на основе сравнительно-правового анализа исследуются подходы к международной унификации положений международного частного права в сфере интеллектуальной собственности, выработанные при подготовке Международного кодекса поведения в области передачи технологий под эгидой ЮНКТАД, конвенций, разработанных Гаагской конференцией по международному частному праву в рамках Судейского проекта, а также документов международной региональной унификации. Кроме того, анализируются причины, препятствующие достижению консенсуса между государствами по унификации коллизионных норм и норм международного гражданского процесса в сфере интеллектуальной собственности. В частности, внимание уделено различающимся в праве отдельных государств основаниям и пределам применения императивных материальных норм права страны, в отношении которой испрашивается защита (lex loci protectionis), регулирующих осложнённые иностранным элементом частноправовые отношения в сфере интеллектуальной собственности, их квалификации как норм непосредственного применения и как положений, являющихся элементом публичного порядка, а также их влиянию на свободу договора, пределы автономии воли сторон, арбитрабельность споров, право сторон на выбор суда. Опыт межгосударственной универсальной и региональной унификации норм о праве, подлежащем применению к отношениям, связанным с интеллектуальными правами, норм об арбитрабельности, международной подсудности, признании и исполнении иностранных судебных решений по гражданским и коммерческим спорам, связанным с интеллектуальной собственностью, представляет интерес при дальнейшем поиске компромисса по названным вопросам на межгосударственном уровне, а также при развитии национального законодательства о международном частном праве.
PERSONALIA
LIBER AMICORUM
УНИВЕРСАЛЬНАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ЮРИСДИКЦИЯ НА СТРАЖЕ ИНТЕРЕСОВ ЖЕРТВ МЕЖДУНАРОДНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Вопросам защиты прав и свобод человека и гражданина, ответственности в форме возмещения материального ущерба, причинённого в результате совершения международных преступлений, и восстановлению нарушенных прав отводится особое место в широком спектре научных интересов профессора Л.Н.Галенской, отметившей в 2022 году славный юбилей. Столь значимое событие и весомый вклад этого учёного-юриста в развитие международно-правовой науки заслуживают особого внимания и уважения. Сквозь призму научных изысканий Л.Н.Галенской в статье раскрывается существующий в отдельных государствах механизм доступа к правосудию, который обеспечивает пострадавшему от международного преступления, совершённого вне пределов государства суда, право на возмещение материального ущерба. В исследовании приводятся некоторые выборочные примеры из практики международных и национальных судов для иллюстрации того, какую роль могут играть внутренние механизмы в возмещении подобного вреда. В современном мире всё больше внимания уделяется правам жертв на возмещение вреда, а не только наказанию виновных. История свидетельствует о том, что потерпевшие не всегда могут добиться возмещения ущерба за международные преступления внутри страны, в ряде случаев они подают иски в суды иностранных государств исходя из иных принципов юрисдикции, нежели территориальность. Эта дополнительная возможность связана с доктриной универсальной гражданской юрисдикции. Жертвы международных преступлений подлежат государственной защите, им должна предоставляться возможность собственными действиями добиваться восстановления своих прав и законных интересов, в том числе в рамках гражданского судопроизводства. Кроме того, в статье делается вывод о том, что в законодательстве Российской Федерации следует закрепить правило универсальной гражданской юрисдикции российских судов в отношении рассмотрения требований о возмещении ущерба жертвам международного преступления.
ACADEMIA
SCHOLAE
ЮРИДИЧЕСКАЯ СИЛА СУЖДЕНИЙ ЭКСПЕРТНЫХ ДОГОВОРНЫХ ОРГАНОВ ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
В статье рассматривается проблема необязательной силы суждений экспертных договорных органов по правам человека – одна из основных проблем функционирования всей системы договорных контрольных органов, созданных в рамках универсальных международных соглашений о правах человека. Эффективность контрольного механизма договорных органов по правам человека во многом зависит от того, какое влияние на национальные правопорядки оказывают суждения договорных органов. Практика договорных органов в первую очередь влияет именно на национальное законодательство и защиту прав человека на национальном уровне, при этом она может оказывать влияние и на развитие международного права. Цель статьи – проследить, как менялось отношение международного сообщества в лице Международного Суда Организации Объединённых Наций и Комиссии международного права ООН, а также государств к суждениям, принимаемым договорными органами по правам человека, к их значению для международного и национального права. Отсутствие обязательной юридической силы суждений договорных органов не означает, что они вовсе не обладают каким-либо правовым значением. Напротив, государства, признавая значимость суждений договорных органов, используют различные механизмы для реализации таких суждений. В связи с этим в статье проводится анализ практики международных органов, а также практики обращения национальных судов государств – участников соглашений по правам человека к суждениям договорных органов. Анализ практики государств свидетельствует о том, что суждения договорных органов всё чаще используются в национальных судах. Обращение к суждениям договорных органов при толковании прав человека в значительной степени зависит, вероятно, от авторитетности договорных органов и конкретных положений, содержащихся в суждениях. При этом в отсутствие полномочий по вынесению обязательных суждений договорным органам следует стремиться обеспечивать легитимность посредством внутренних процедур и ясности правового обоснования суждений. Кроме того, оценка возможности полномочий договорных органов толковать договоры по правам человека, за которыми они призваны наблюдать, имеет значение в свете норм международного права о толковании договоров.