СОДЕРЖАНИЕ
PRAXIS
RES JUDICATA
ЕСТЬ ЛИ ДЕЛОВАЯ РЕПУТАЦИЯ У ОРГАНОВ ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ВЛАСТИ: НОВОЕ ТОЛКОВАНИЕ СТАТЬИ 10 ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
В октябре 2008 года Администрация Волгоградской области подала в суд иск о диффамации против учредителя и редакции интернет-портала, требуя опровержения информации, содержавшейся в интервью с экспертом. Не соответствующими действительности и порочащими её репутацию администрация посчитала фразы о том, что она «лоббировала интересы “Волжанина”» и что «приостановление выделения субсидий городу Волгограду из областного бюджета явилось актом мести за проигранный конкурс». Иск администрации был удовлетворён российскими судами. Обращаясь в ЕСПЧ, заявитель поставил перед международным судом вопрос о толковании пункта 2 статьи 10 ЕКПЧ, настаивая на том, что защита репутации публичных органов власти не может рассматриваться в качестве законной цели ограничений свободы слова, поскольку органы исполнительной власти не должны включаться в понятие «других лиц», чьи достоинство, честь и репутация подлежат защите. Ранее ЕСПЧ признавал наличие законной цели в подобных делах и предпочитал рассматривать их в свете критерия «необходимости в демократическом обществе», анализируя, являются ли высказывания оценочными суждениями или утверждениями о фактах. Подобная правовая позиция могла бы оказаться достаточной и в последующих жалобах, но факты нового дела оказались удобными для более широкой постановки вопроса о взаимоотношениях СМИ и публичных органов. В результате ЕСПЧ сделал давно ожидаемый от него шаг и чётко сформулировал позицию, что органы исполнительной власти не имеют правовых оснований для подачи исков и жалоб с требованием защитить свою репутацию, поскольку «иные лица» в свете текста Конвенции относятся только к физическим и коммерческим юридическим лицам. Конкретные сотрудники, чья репутация задета, не лишаются при этом права подавать иски о диффамации в личном качестве, если они названы в публикации или легко узнаваемы из контекста.
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: ОБЗОР ПОСТАНОВЛЕНИЯ ПАЛАТЫ ОТ 14 ИЮНЯ 2022 ГОДА ПО ДЕЛУ ЭКОЗАЩИТА И ДРУГИЕ ПРОТИВ РОССИИ (ЖАЛОБЫ № 9988/13 И 60 ДРУГИХ)
В постановлении по делу Экозащита и другие против России (жалобы № 9988/13 и 60 других) Европейский Суд по правам человека рассмотрел жалобы 73 российских общественных организаций и объединений, а также их руководителей на применение в отношении них российского законодательства об иностранных агентах. Европейский Суд в своём постановлении исследовал понятия «политическая деятельность» и «иностранное финансирование» и пришёл к выводу об их расплывчатом определении в российском законе и непредсказуемом толковании со стороны органов исполнительной и судебной власти, что свидетельствует о нарушении требований к качеству закона. Европейский Суд также раскритиковал само создание отдельной категории НКО-иностранных агентов и введение повышенных требований к их отчётности, отметив, что российские власти не доказали, что обычного законодательства об общественных организациях было недостаточно для целей надзора за деятельностью некоммерческих организаций, получавших иностранное финансирование, а также осудил ограничение их доступа к разным источникам финансирования и непредсказуемость применяемых размеров штрафов. По мнению Европейского Суда, все эти меры не были необходимы в демократическом обществе. Европейский Суд также постановил, что Россия нарушила право Международного Мемориала † на индивидуальную жалобу, ликвидировав его вопреки решению Европейского Суда о применении правила 39 Регламента Суда.
SCRIPTORIUM
JUSTICIA
РАБЫ ПРОШЛОГО, ДЕСПОТЫ БУДУЩЕГО? ПРЕЦЕДЕНТ КАК ФОРМА АРГУМЕНТАЦИИ В СУДАХ ИНТЕГРАЦИОННЫХ ОБЪЕДИНЕНИЙ
Аргументация составляет основу деятельности судебного органа, а от её глубины и убедительности зависит влияние судебного акта на правоприменительную практику. Чрезвычайно важна аргументация при реализации судебной дискреции, требующей подробного обоснования причин выбора одного из легальных вариантов разрешения спора. Особое значение аргументация приобретает для судов интеграционных объединений, поскольку осуществлённое ими толкование правовых норм оказывает воздействие не только на деятельность наднациональных институтов, но также и на внутригосударственное правоприменение. Практика судов интеграционных объединений демонстрирует особенности применяемых ими способов аргументации, среди которых на первый план выходят аргумент полезного действия, обращение к правовым позициям иных международных судов и прецедентная аргументация. Проводится анализ общих подходов к судебной аргументации, по результатам которого формулируется вывод о неразрывной связи аргументации, толкования и доказывания. Способы аргументации рассматриваются как частное проявление методов толкования. На примере практики Суда Европейского Союза, Судов Андского и Карибского сообществ, а также Суда Евразийского экономического союза формулируются общие выводы о значении и особенностях аргументации на основе практики иных международных судов и собственных правовых позиций, сформулированных в более ранних судебных актах. Обращение к подходам иных международных судов представляет собой, с одной стороны, способ обогащения собственной практики за счёт заимствования правовых конструкций или моделей правовой аргументации, а с другой стороны, рассматривается в качестве инструмента усиления убедительности принятых судебных актов. Ссылки на практику иных международных судов позволяют не только уяснить аргументацию по конкретному делу, но также и дают возможность оценить позицию интеграционного суда в широком контексте иных органов правосудия. В свою очередь, прецедентная аргументация способствует обеспечению стабильности и предсказуемости судебной практики, а также её преемственности. Отход от прецедента требует детального пояснения и может выражаться в ссылке на иные фактические обстоятельства или в выработке принципиально новой мотивировки.
JUS GENTIUM
ПРЕКРАЩЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРОВ: БУЙСТВО КРАСОК ЗА РАМКАМИ ВЕНСКОЙ КОНВЕНЦИИ О ПРАВЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРОВ 1969 ГОДА
В статье рассмотрены международно-правовые вопросы прекращения государствами международных договоров и выхода из них, которые традиционно привлекали мало внимания со стороны академического сообщества. В качестве отправной точки берутся соответствующие положения Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года, анализ которых показывает, что разработчики Конвенции, руководствуясь приоритетом стабильности договорных отношений, сознательно сузили перечень возможных оснований для прекращения договоров и выхода из них и предусмотрели для этого сложную и длительную процедуру. Приведённая в статье современная практика прекращения и выхода из договоров показывает, что, во-первых, государства практически никогда не используют правила, изложенные в Венской конвенции 1969 года, а в большинстве случаев предусматривают в договорах собственные основания и процедуры их прекращения. Такие договорные положения являются lex specialis по отношению к правилам Венской конвенции 1969 года, а их очевидное превалирование в практике государств позволяет поставить под сомнение утверждение о том, что нормы Конвенции в части прекращения договоров адекватно отражают современное обычное международное право в этих вопросах. Приведённая статистика прекращения международных договоров и выхода из них позволяет согласиться с утверждением о том, что прекращение договора и выход из него нельзя рассматривать как единичные спорадические и аномальные действия немногих государств. Скорее их необходимо рассматривать в качестве эффективных и регулярно применяемых большинством государств инструментов адаптации их договорных отношений к изменяющимся внешнеполитическим условиям и приоритетам государства. Приведённый в статье анализ обстоятельств выхода различных государств из международных договоров о защите прав человека и заключения в 2020 году Соглашения государств – членов ЕС о прекращении между ними соглашений о защите иностранных инвестиций показывает, что во всех случаях такие действия были вызваны решениями международных судов, квазисудебных органов или арбитражей, а выход из договора или его прекращение следует рассматривать как окончание диалога этого государства с соответствующим органом международного правосудия и приведение в соответствие с реальностью первоначальных ожиданий этого государства.
JUS CRIMINALE
БИЗНЕС И МЕЖДУНАРОДНОЕ УГОЛОВНОЕ ПРАВОСУДИЕ: ЭВОЛЮЦИЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ
В статье затрагивается проблема привлечения представителей деловых кругов к международной уголовно-правовой ответственности. Данная проблема рассматривается в двух аспектах: с точки зрения индивидуальной ответственности предпринимателей, действующих в личном качестве, и с точки зрения корпоративной ответственности юридических лиц частного права. Автор анализирует обозначенные феномены в историческом плане, начиная своё исследование с окончания Второй мировой войны и заканчивая новейшими кейсами, рассмотренными интернационализированными (гибридными) судами. Делается вывод о том, что в целом предприниматели редко выступают в качестве фигурантов соответствующих судебных разбирательств в органах международного уголовного правосудия и почти никогда таковыми не являются корпорации. Наметившаяся тенденция к ограничению уголовного преследования за международные преступления исключительно военными и политическими руководителями в ущерб преследованию представителей бизнеса, несомненно, снижает эффективность и гуманистический потенциал международных уголовных судов и трибуналов. В целом в статье констатируется необходимость более гибкого подхода к международной уголовно-правовой ответственности крупного бизнеса. В этом отношении перспективным представляется призыв «Назад к Нюрнбергу!», который разделяется отдельными представителями российской юридической науки. В статье подчёркивается, что международное сообщество ещё на стадии подготовки Римского статута Международного уголовного суда несколько сузило возможности для привлечения к уголовной ответственности по международному праву бизнес-структур, отказавшись криминализировать ответственность юридических лиц. Таким образом, представитель деловых кругов может оказаться на скамье подсудимых в Гааге исключительно в личном качестве. Автор приходит к выводу, что, несмотря на относительно небольшое количество уголовных дел, связанных с совершением международных преступлений представителями крупного бизнеса, последние всё чаще оказываются в поле зрения правоохранительных органов. Своего рода суррогатом привлечения их к юридической ответственности является наложение персональных и корпоративных санкций, которые не требуют предварительного расследования и установления соответствующих юридических фактов (например, сотрудничества с преступными режимами) и накладываются по решению политических органов власти, хотя и подлежат оспариванию в национальных и международных судах.
JUS COMMUNE
РОЛЬ СУДА ЕС В РАЗВИТИИ СТАНДАРТОВ ЗАЩИТЫ ОТ ДИСКРИМИНАЦИИ ПО ПРИЗНАКУ ВОЗРАСТА
Дискриминация по признаку возраста – это явление не новое, распространённое повсеместно, которое потенциально может влиять на жизнь каждого человека в различных сферах. В настоящее время дискриминация по признаку возраста запрещена как первичным, так и вторичным правом Европейского Союза. Особая роль при толковании положений европейского права принадлежит Суду ЕС, который во многих делах сталкивается с проблемой возрастной дискриминации. Суд ЕС в знаковом решении по делу Mangold признал, что запрет дискриминации по признаку возраста представляет собой общий принцип права ЕС и должен рассматриваться как часть первичного права, однако наиболее важным является то, каким образом обеспечивается соблюдение этого принципа. Цель данной статьи – представить эволюцию антидискриминационного законодательства ЕС в контексте борьбы с дискриминацией по признаку возраста, а также проанализировать отдельные решения Суда ЕС в этой области. Для анализа выбрана наиболее многочисленная категория дел, связанная с возрастной дискриминацией и автоматическим прекращением трудовых отношений при достижении лицами определённого (пенсионного) возраста. Толкование положений законодательства в отношении дискриминации по признаку возраста представляет собой неоднозначную картину. С одной стороны, Суд ЕС придерживается гибкого подхода, предоставляет государствам-членам широкую свободу усмотрения в отношении обоснования легитимности целей, допускающих различия в обращении по данному признаку, однако он не во всех случаях уделяет внимание оценке уместности и необходимости предлагаемых мер для достижения этих целей. С другой стороны, существуют исключения и Суд ЕС придерживается строгого подхода при анализе обоснованности национальных мер и готов вмешаться в случае необходимости. Суд ЕС выполняет сложную задачу, заключающуюся в попытке сохранить баланс между фундаментальным принципом недискриминации по признаку возраста и проблемами, связанными с эйджизмом, потребностями рынка труда и традициями государств-членов.
LEX MERCATORIA
САНКЦИИ В ОТНОШЕНИИ УСЛУГ И НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: ОПРАВДАНИЕ ИЛИ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ?
Россия сегодня находится на первом месте в мире по количеству введённых против неё односторонних санкций. При этом запреты на импорт и экспорт товаров часто сопровождаются запретом на поставку сопутствующих услуг. 14 членов Всемирной торговой организации заявили о готовности «предпринять любые действия, необходимые для защиты их существенных интересов безопасности», в отношении услуг Российской Федерации. В большинстве случаев такие односторонние санкции нарушают нормы соглашений Всемирной торговой организации. Однако при этом они могут быть оправданы так называемыми исключениями по соображениям национальной безопасности, действующими в рамках ВТО. В условиях беспрецедентного санкционного давления на Россию вероятность применения государствами, вводящими санкции, статей, предусматривающих исключения по соображениям национальной безопасности, существенно возрастает. Целью авторов данной статьи является ответ на вопрос о том, возможно ли оправдать применённые против России односторонние санкции в сфере услуг исключением по соображениям национальной безопасности в рамках разрешения споров в Органе по разрешению споров ВТО. Авторы приходят к выводу о том, что при условии применения узкого подхода к толкованию исключения по соображениям национальной безопасности, применённого третейскими группами ОРС ВТО, в спорах Российская Федерация – Меры, касающиеся транзитных перевозок, и Саудовская Аравия – Меры, касающиеся защиты прав на интеллектуальную собственность, оправдать односторонние санкции против России в сфере услуг сложно. Однако в будущих спорах третейские группы ОРС ВТО могут применить широкое толкование исключения по соображениям национальной безопасности, что приведёт к злоупотреблению данным исключением в протекционистских целях под прикрытием национальной безопасности. В результате недискриминационный подход к регулированию торговли услугами, служивший более 70 лет средством для укрепления международных отношений, противопоставляется интересам национальной безопасности. Это противоречит самому духу многосторонней торговой системы.